17 лучших аниме в жанре эпическое фэнтези | Пикабу

Длинной нитью тропа, проложенная тысячами ног, тянулась на север, к немому лесу. Но до него были еще многие килаги, и этот путь мы никак не могли бы преодолеть за остаток дня, а оставаться в горах было слишком опасно для морального здоровья, и потому мы двинулись дальше, в смолистые поля.

Вокруг нас была лишь голая, липкая черная земля и небольшие озера нефти, бурлящие от напора из-под земли. Здесь ничего не росло, да и не могло расти — ни одного мертвого дерева, пожухлой травинки или сухого кустика не было вплоть до самого немого леса. Это мертвая, изувеченная земля, но лишь здесь мы могли пройти дальше.

Даже на тропе, сереющей на фоне окружающей нас черноты, было тяжело идти вперед. Ноги то и дело утопали в почве на десяток сантилагов, и приходилось прилагать усилия, чтобы тебя не засосало глубже. Словом, идти здесь крайне тяжело, и такими темпами мы не пройдем и половины к заходу солнца.

Впрочем, я не могла быть в этом полностью уверена, ведь солнца здесь не было видно вовсе — небо затянули черные тучи, которые, казалось, вот-вот грозились обрушиться на нас сильнейшим ливнем, но почему-то лишь закрывали собой высокую голубизну. Если то, что говорил покойный Цугин — правда, то впереди по тропе должен быть небольшой холм, возвышающийся над полями, где обычно останавливаются путники. Он располагался примерно в трети пути до немого леса, и такое расстояние мы как раз сумеем преодолеть к темноте, если окончательно не выбьемся из сил.

— Да что ж за дерьмо такое… — прорычал Снорри сквозь зубы, с трудом выдирая ногу из тягучей трясины.

Ему идти было тяжелее всех — из-за своего веса он постоянно проваливался ногами вниз, застревал и, словом, замедлял передвижение отряда.

«Скорость передвижения войска равняется скорости самого медленного солдата», — подсказал мне Дима.

Да, именно. И сейчас, из-за того, что Снорри физически не мог двигаться быстрее, скорость наша меня отнюдь не радовала.

— Давай, дружище… — прокряхтела я, вытягивая его из очередной ловушки за руку. — Надо спешить. Здесь нельзя разводить огонь, мы должны добраться до холма прежде, чем станет темно.

— Почему это? — непонимающе взглянула на меня Кира, склонив голову набок. — С факелами мы могли бы идти и ночью.

— Нельзя, нет! — воскликнула я. — Эта смола… Ну, не просто смола. Это нефть, и…

— Нефть? — все так же продолжала вопросительно смотреть на меня рыжая девчонка. — Что это такое?

— Она хорошо горит, — ответила я. — Вот и все. Не хотелось бы здесь сгореть заживо, Кир.

Кира задумчиво промычала, делая вид, что все поняла, однако по ней явно было видно, что с подобным она сталкивается впервые. Разумеется, на Гнилом фьорде после осушения болота остался слой плодородного и горючего торфа, который мы в том числе использовали в качестве топлива, однако увидеть сырую нефть для нее было в новинку. Признаться честно — для меня тоже, но воспоминания из прошлой жизни подсказывали, что это была именно она. Этот запах сложно с чем-либо спутать.

Медленно, но верно мы продвигались вперед, в то время как солнце, скрытое за тучами, явно уже опускалось за горизонт, из-за чего становилось все темней и темней. Я до сих пор не могла разглядеть впереди никакого холма, несмотря на то, что мы, собрав последние силы, ускорились. Видимо, придется нам остановиться на ночь прямо на тропе, что не прибавляло радости — в ширину она была около половины лага, и окружали ее порой скрытые слоем почвы нефтяные лужи и озера. Спать в таком месте нормально не получится, да и опасно это — за ночь можно крепко увязнуть, так, что утром при всем желании не выберешься.

— Темно… — прошептал Варс, и его голос в тишине смолистых полей был слышен невероятно громко и отчетливо. — Держитесь друг за друга, а то потеряемся.

Это было крайне удачным предложением, и поэтому мы с пиявками положили друг другу на плечи руки, следуя шаг в шаг по цепочке. Впереди шла Кира как самая легкая и глазастая — ее было бы легко вытащить, попади она в топь, да и только ее глаза все еще видели в почти что кромешной тьме хоть что-то.

Но и она вскоре остановилась. Для меня уже давно вокруг была только непроглядная тьма, но она смогла провести нас еще на добрых сто-двести лагов, после чего тоже перестала различать тропу.

— Значит, останавливаемся, — вздохнула я. — Не отпускайте друг друга. Садитесь на землю как есть, там же, где и стоите. И не спать!

— Хрмф… — недовольно буркнул Снорри, опускаясь на землю.

Других вариантов у нас попросту не было — неверный шаг в сторону, и можно было очутиться в нефтяном озере, из которого уже не выберешься. И, что особенно плохо, все мы устали от долгого пути, и глаза слипались сами собой, особенно учитывая то, как долго мы дышали испарениями нефти.

Во всяком случае, хорошо было то, что здесь, в низине, окруженной горами, было довольно тепло. Хотя, пожалуй, слово «тепло» здесь никуда не годится — воздух был теплым и душным, словно все тепло Черных гор опускалось сюда, откуда ветра уже не могли его унести.

Разговор у нас никак не шел, да и говорить было не о чем, и поэтому вокруг нас была лишь гнетущая тишина, прерываемая лишь редкими всплесками, когда на поверхности какого-нибудь нефтяного озера лопался огромный пузырь. И эта тишина как назло расслабляла еще сильнее — после непрекращающегося потока шуток и подколок от гномов находиться в ней было пусть и непривычно, но приятно. Через час я невольно начала зевать, чувствуя, как веки сами по себе опускаются, прикрывая уставшие глаза. Я отчаянно боролась с этим, вспоминала анекдоты, которые пусть и ненадолго, но бодрили меня, однако силы все больше и больше покидали меня. Сердцебиение замедлялось, дыхание становилось ровнее, тишина вокруг и мягкая земля подо мной казались мне мягкой и теплой кроватью. Вот и Кира уронила голову мне на плечо — не выдержала, за что я не могу ее винить, ведь сама нахожусь на грани.

Вдох, выдох. По затылку пробежались неприятные мурашки, спина начала потеть и в нее словно впивались сотни крохотных иголок. Что-то было не так.

Вдох, выдох. Но дышала не я и не пиявки — слишком странным был ритм, слишком шумно втягивал чей-то нос воздух. Я тут же растолкала Киру, та тихо простонала, но я тут же зажала ей рот рукой, замирая сама.

Что-то двигалось в темноте. Двигалось бесшумно, не оставляя следов и не касаясь нас. Что-то большое, живое — оно рассматривало нас, оценивало, в то время, как мы могли видеть лишь абсолютно черную бездну, окутавшую смолистые поля.

И что бы это ни было, оно явно не собиралось уходить просто так. Тяжелое дыхание существа становилось все ближе, и в звенящей тишине я буквально могла услышать, как напрягаются мускулы его ног, как дрожит все его естество.

Я схватилась за нож, зажмурившись и понимая, что так я вижу больше чем, с открытыми глазами. Теперь передо мной плясали цветные пятна, и казалось, что я спряталась от любой угрозы, что могла оказаться рядом. Я вытянула вперед дрожащую от страха руку, крепко сжимающую рукоять ножа, и почувствовала легкое дуновение ветра своими пальцами — оно обнюхивало меня.

И вдруг послышалось громкое, недовольное фырканье. Существо, чем бы оно ни было, почуяв запах гномьей мочи, тут же отшатнулось. Я все еще слышала его дыхание, фырканье, но оно становилось все дальше и дальше… А затем стало приближаться вновь. И снова, как и в первый раз, лишь стоило ему почуять мой запах, как оно начало фыркать и чихать от отвращения, и лишь после этого раздалось омерзительное, булькающее лошадиное ржание, и наступила полная тишина.

Но и она продлилась недолго — краем уха я улавливала какой-то шум, словно шелест ветра в кронах деревьев. Он все усиливался и усиливался, и наконец-таки я поняла что происходит — на меня, одна за другой, стали падать крупные капли дождя, все чаще и чаще, пока через полминуты не хлынул сильнейший ливень.

— Нам надо уходить! — закричала я, перекрикивая шум дождя. — Варс, дай копье! Я пойду первой, вы за мной!

— Не получится! — закричал мальчик в ответ. — Слишком темно!

И ровно в тот момент, как он протянул мне свое копье, ярко сверкнула молния, ослепительной трещиной на миг разделив черное небо надвое. Вслед за вспышкой оглушительно прогремел гром, от звука которого в ушах у меня зазвенело.

Я крепко взяла копье обеими руками и дождалась, когда Кира, идущая второй, положит руку мне на плечо. Наконец, когда сверкнула еще одна вспышка, я на короткий миг смогла разглядеть тропу и двинулась вперед, проверяя свой путь длинным копьем.

Идти нужно было быстро, потому что, как показывает практика, здесь было небезопасно. Да, гномы пообещали, что этот запах мы отстирать не сможем, однако под таким ливнем можно было даже грехи со своей души смыть, не то что запах мочи с одежды. А значит, когда существо из темноты вернется, оно уже не будет убегать прочь, а наверняка решит полакомиться человеческим мясом.

Под ливнем мы медленно продвигались вперед, буквально утопая в еще сильнее размякшей почве. Иной раз ноги погружались в тягучую кашу по самую щиколотку, и всякий раз, проваливаясь вниз, я едва сдерживала панический крик. Сказать, что идти здесь было страшно, значит ничего не сказать — сердце колотилось как бешеное, словно вот-вот выпрыгнет из груди, а каждый раскат грома сотрясал промокшее насквозь тело и гулко отдавался где-то внутри.

Но с каждой вспышкой молний, что сверкали в вышине практически постоянно, мы шли все дальше и дальше вперед. Из-за дождя, впрочем, тропу разглядеть становилось все труднее, но останавливаться было нельзя.

— Помогите! — раздался позади полный страха крик Варса.

Я обернулась, и когда в очередной раз сверкнула молния, я увидела, что младший из братьев провалился в жижу по колени и отчаянно барахтался, пытаясь выбраться. Снорри тут же схватил его за руки и принялся тянуть, но мальчик лишь глубже погружался под землю.

— Кира, тяни! — закричала я и сама схватилась за ее талию.

Втроем мы, тужась и взбивая тягучую грязь под ногами, стали изо всех сил вытягивать Варса. От напряжения я закричала, но, судя по ощущениям, он медленно выбирался наружу.

— Варс, не двигайся! Не дергай ногами! — крикнула я. — Так только хуже!

Он послушался и замер, а мы все продолжали тянуть. Силы быстро покидали нас, а вскоре и мои собственные ноги стали погружаться под землю.

— Майя, не выходит! — взревел Снорри. — Он тонет!

Я в панике стала прокручивать в голове все возможные варианты, чтобы придумать хоть что-то, что могло бы помочь Варсу. Ответ пришел лишь когда снова сверкнула молния.

На краткий миг, взглянув по правую руку, я увидела в темноте нечто, выжидающе смотрящее на нас пустыми глазницами. Существо, что принюхивалось к нам, выглядело как ужасно худая лошадь, скелет, едва обтянутый кожей, жирно поблескивающей от нефтяной пленки. Рот существа был полон острых как бритва зубов, вместо глаз — две зияющих черных дыры, а на лбу огромный, в лаг длиной, спиральный рог, с которого капала нефть. Жадно принюхиваясь к нам и обходя нас по кругу, оно хищно раскрывало неестественно огромный рот, длинный язык, похожий на червя, извивался и истекал черными слюнями.

Я отпустила Киру и быстро скинула с себя рюкзак со своими вещами. Было непросто в темноте на ощупь отыскать в нем моток конопляной веревки, и еще сложнее было завязать ее в узел-удавку.

— Снорри, обвяжи Варса! — крикнула я и протянула ему свободный конец. — Скорее!

Не дожидаясь ответа, я стала раскручивать получившееся лассо над головой, прицеливаясь в существо в короткие промежутки, когда над головой сверкали молнии. Оно приближалось к нам с каждой минутой, но именно это мне сейчас и было нужно.

Взмахнув рукой, я бросила удавку в сторону существа, которое, из-за отсутствия глаз, даже не увидело опасности. Резко дернув, я затянула удавку у него на шее, и оно в панике начало омерзительно булькать, вырываться. В отличие от нас, этот «единорог» не тонул в нефти, а скакал по ним, словно по чистому полю.

— Давай! Беги! — закричала я на него и ножом отрезала лоскут ткани с рубашки. — Беги!

Я скомкала ткань и бросила в эту тварь, отчего она, учуяв отвратительный смрад, понеслась прочь. Лишь когда веревка натянулась и тренькнула, «единорог» остановился и отчаянно заржал, пытаясь вырваться и вытягивая из трясины Варса.

— Получается! — крикнул Снорри. — Получается, Майя!

— Тяни, форр фан да! — крикнула я в ответ.

Снорри снова схватил брата за руки и стал вытягивать. К этому моменту Варс провалился вниз уже по пояс, но благодаря твари наконец-таки стал подниматься над землей. Еще через десять секунд Снорри, взревев, подобно медведю, наконец вытянул брата из трясины, а я тут же стала быстро перерезать веревку ножом, чтобы существо не унесло Варса прочь, к озерам.

— Ха-ха! — воскликнул Варс. — Сначала брата, а теперь меня спасаешь?!

— Заткнись и иди! — завопила я. — Быстрее! Уходим!

Ливень постепенно начал сходить на нет, а мы наконец-таки продолжили свой путь. Идти вперед становилось все труднее и труднее, ноги болели и едва сгибались, а дыхание сбилось от напряжения. Но вскоре я почувствовала, будто бы идти стало значительно легче, почва под ногами становилась тверже, и когда в очередной раз сверкнула молния, я увидела, как впереди нас возвышается пологий холм с одиноко покоящимся на нем менгиром.

— Вперед! Мы почти дошли! — крикнула я, не оборачиваясь.

Последние капли дождя падали на пропитанную нефтью землю, когда мы, вымокшие до нитки, замерзшие и уставшие наконец-таки упали на размытую, грязную землю холма. Я лишь прислонилась спиной к холодному камню, тяжело дыша и крепко сжимая в руках копье. Неизвестно, будет ли «единорог» следовать за нами сюда, но расслабляться еще рано.

— Всем быть наготове. И тихо, ни звука, — скомандовала я, пытаясь успокоить дыхание.

Где-то вдалеке слышался еще шум дождя, но и тот быстро затихал. Вскоре мы остались одни, в кромешной темноте и звенящей тишине. Все было спокойно.

— Форр фан да… — наконец облегченно вздохнула я.

— Это было круто! — взвизгнула Кира, вскакивая на ноги. Вот уж у кого, а у нее-то энергии всегда было хоть отбавляй. — Ты так… А потом… Раз, и заарканила эту штуку!

— Да-да, Кир, — слабо усмехнулась я. — Не кричи, пожалуйста. Голова раскалывается.

Рукой я нашарила в рюкзаке мешочек с наперстянкой и, скомкав ее в ладони, закинула себе в рот, тут же проглатывая. Черт его знает, что я буду делать по прибытию в Белую крепость без моего лекарства, но, надеюсь, того, что есть, хватит надолго.

Тучи на небе медленно расползались в стороны, и вскоре сверкнул первый луч убывающей луны. Я наконец-таки могла хоть что-то видеть, и принялась вглядываться в темноту ночи, пытаясь разглядеть в ней угрозу, но чудовище, видимо, пока что решило от нас отстать.

В промокшей одежде было холодно, и это еще мягко сказано — все тело мелко дрожало и требовало тепла. Но костер развести было нечем — даже на холме не было ничего, кроме водруженного здесь когда-то мегалита.

— Разбивайте лагерь. Здесь заночуем, — приказала я пиявкам. — И разденьтесь на ночь, одежду надо просушить.

Пока Варс и Снорри разбирали плащ-палатки, я сняла с себя груду промокших под ливнем тряпок и стала развешивать их на камне. Парни же, после того, как разложили укрытия, соорудили бельевую веревку из своих копий и, собственно, веревки, а вернее того, что от нее осталось.

Ужинали мы черствым хлебом, который вымок под дождем и теперь вполне себе жевался. Когда же мы доставали запасы из сумок, то с удивлением обнаружили, что грибы, которые мы набрали в пещере, скукожились до весьма скромных размеров по сравнению с тем, какими они были изначально, и теперь напоминали скорее сушеные опята. При этом сухими они как раз-таки не были — они все так же оставались мягкими внутри.

Этой ночью сон не заставил себя ждать — все мы спали как младенцы, не видя снов.

Проблемы же начались поутру.

Проснувшись, я, как всегда, чувствовала рядом с собой теплое тело Киры, однако жар, который согревал меня всю ночь, теперь не казался мне нормальным.

— Доброе утро, — тихо сказала она и громко шмыгнула носом.

Не говоря ни слова, я прижалась губами к ее лбу, отчего она с довольным видом улыбнулась. Вот только мне улыбаться не хотелось — у Киры явно был жар.

— Да нормально я себя чувствую… — простонала она и попыталась встать, но, пошатнувшись, рухнула на землю.

— Оно и видно, — покачала головой я. — Нет, так дело не пойдет. Давай, я помогу тебе одеться.

— А, ну раз так то да, мне ужасно плохо! — широко улыбаясь, воскликнула она, картинно приложив ладонь ко лбу.

— Зараза ты рыжая, — усмехнулась я, помогая ей завязать пояс на штанах. — Пиявка самая настоящая.

— Я знаю, — ухмыльнулась она, оскалившись.

Снимая одну за другой более-менее просохшие тряпки с камня, я сперва не обратила внимания на то, что на нем было что-то написано. Но когда Кира перестала отвлекать меня разговорами, я наконец-таки взглянула на шершавую поверхность, с замиранием сердца читая надпись на русском:

«Здесь я приму последний бой. Две тысячи воинов идут за мной на смерть. Я знаю, что не смогу победить. Если ты можешь прочесть это — не верь Ему и Его обещаниям. Его нельзя победить. Твое поражение всего лишь вопрос времени. Не пытайся что-то изменить и проживи обычную жизнь.»

Я не заметила, что стою у этого камня с рубашкой Киры в руках уже несколько минут, раз за разом перечитывая написанное. В голове копошились тысячи мыслей, и ни одна из них не была приятной. Кто такой «Он»? Кто сделал эту надпись? Это тот же человек, что оставил надпись на камне у перекрестка? Черт возьми, я действительно не единственная?

Но как бы там ни было, ясным оставалось одно: тот, кто был здесь до меня, уже давно мертв, а то, что я вижу вокруг, вся эта пустошь — результат битвы, что произошла здесь, возможно, тысячи лет назад. Ни скальды, ни друиды никогда не рассказывали ни о каких битвах в этих местах, а значит это было слишком давно.

— Майя? Ма-а-айя! — протянула Кира, выводя меня из транса.

— А? — я оглянулась на нее. — Ох, извини. Тут просто…

— Это опять тот язык? — Кира склонила голову набок. — Он не похож на тот, которому ты учила нас с Хьялдуром и детей из деревни.

— Да, это… — я тряхнула головой, пытаясь не нагружать свою голову чтобы не мучаться снова от мигрени. — Неважно. Извини, давай одеваться.

Вскоре проснулся Варс и растолкал своего брата, который в ответ на это плашмя съездил младшему ладонью по затылку. Нахмурившись, я подошла к их палатке и уже сама пошлепала Снорри по щекам.

— Вставай, совиный хрен! — улыбнувшись, воскликнула я, и тот медленно разлепил глаза. — Понесешь Киру, ей нездоровится.

— Что ни день, то будто очередной прыщ на жопе… — вздохнул он и громко зевнул.

— Я возьму у тебя часть вещей, — успокоил его Варс. — Сколько смогу унести.

— Ага… — снова зевнул Снорри.

Завтракали мы остатками хлеба и решили на свой страх и риск попробовать грибы. Надо сказать, что вкусовыми качествами они не отличались, были довольно пресными, а сок внутри и вовсе был как вода. Зато буквально через минуту проявился другой интересный эффект, который объяснил веселую натуру горных жителей.

— Хе-хе… — глупо усмехалась себе под нос Кира, не в силах сдержать внезапно возникшее хорошее настроение.

В иной ситуации я бы поостереглась в больших количествах есть такое, но сейчас нам как никогда нужны были силы и хорошее настроение. Не собираюсь я оставаться в этих краях еще на одну ночь, а значит нам нужно преодолеть за день добрые десять-пятнадцать килагов по труднопроходимой местности.

К тому же все усугублялось тем, что на одежде налипла нефть, которая далеко не полностью смылась под дождем. Во всяком случае, теперь не придется повсюду ощущать запах гномьей мочи — запах сырости и нефти его кое-как перебивал, к лучшему или к худшему. Да и в целом, стоит сказать, одежда просушилась далеко не полностью, и поэтому мы решили вместо привычной верхней одежды замотать Киру в спальные шкуры. Сейчас ей нужно оставаться в тепле, чтобы простуда не усугубилась.

И наконец примерно к полудню мы вновь выдвинулись в путь. Сегодня идти было легче, несмотря на то, что тропу размыло — сказывалось то, что нам удалось хоть немного отдохнуть, да и съеденные веселые грибы ощутимо придавали сил. Один только Снорри все так же недовольно поглядывал то на меня, то на бурлящие нефтяные озера вокруг, периодически что-то бурча себе под нос.

А вот Кире было веселее всех — вскоре температура у нее поднялась, на вскидку, градусов до тридцати девяти, и она начала бредить. Причем бред у нее явно был веселый и приятный благодаря все тем же грибам.

— Ма-а-айя-я-я! — простонала она и тихо захихикала. — А почему у тебя нет рогов, как у Хьялдура?

— У Хьялдура нет рогов, глупая, — улыбнулась я. — Это его капюшон.

— О нет! — воскликнула она в ответ. — Мне лгали всю мою жи-и-изнь!

После этих слов она залилась смехом, а затем громко чихнула, заливая соплями шкуру, в которую была замотана, и руки Снорри.

— Прости, — с улыбкой извинилась она.

— Какая же ты… — начал было ее носильщик, но прикусил губу, решив не продолжать.

— Какая? — улыбнулась Кира. — Ну какая, м?

— Плавучая, — вздохнул Снорри. — Хочешь, кину в смолу и проверим, а?

— Тебя Майя за это прибьет.

— И я тоже, — кивнул Варс. — Девочек обижать нельзя, так отец говорил.

— И помер, — пожал плечами Снорри.

— Он не умер! — неожиданно зло воскликнул Варс, остановившись.

Я обернулась, удивленно глядя на разворачивающуюся сцену. Варс со злостью в глазах глядел на своего брата, что был едва ли не в два раза выше него, и крепко сжимал в руках копье.

— Не умер! Они забрали его в Коммунахту!

— Варс… — начала я, но он тут же меня перебил.

— Не говори ничего! — воскликнул волчонок. — Я чувствую сердцем, что он жив! Ждет, когда мы придем и спасем его!

Я хотела было возразить, но лишь беззвучно раскрыла рот и затем, улыбнувшись, качнула головой. Подойдя к Варсу, я положила руку ему на плечо и, взглянув прямо в глаза, сказала:

— Тогда дойдем до Коммунахты и спасем его. Хорошо?

Варс, широко улыбнувшись, уверенно кивнул.

Наконец, когда конфликт был решен, мы двинулись дальше. Тропа петляла меж больших черных озер и луж, проходила по тем местам, где почва была прочнее всего, и иногда поднималась вверх, по кочкам, что словно гнойники набухли на черной земле.

Впереди все ближе и ближе виднелся немой лес, сплошной красной стеной возвышающийся над пустошами. До него оставалось еще десять килагов, может, чуть меньше, а времени у нас было в достатке — судя по солнцу, сейчас было около трех часов дня.

Но с каждым часом Кире становилось все хуже — вскоре она перестала бредить и смеяться, а вместо этого провалилась в полный галлюцинаций сон. И даже сон не был полноценным — она лишь стонала и вертела головой, тяжело дыша и обливаясь потом. И самое мерзкое то, что я не могла ей никак помочь, ведь для жаропонижающего отвара нам нужно было развести костер. Все, что я могла сейчас, это протирать ей лоб мокрой тряпкой, смоченной остатками нашей воды, и давать пожевать сушеные листья мяты. Разумеется, такое лечение ей не помогало, и поэтому мы ускорились, чтобы как можно скорее добраться до леса.

Время тянулось медленно, а немой лес все еще маячил где-то вдалеке. Лишь когда солнце начало заходить за горизонт, скрываясь за горной грядой, почва начала становиться все более плотной и твердой, и когда на долину стала опускаться темнота, мы наконец-таки добрались до чернеющего на фоне свинцово-серого неба леса.

— Скорее, клади ее, — сказала я Снорри, указывая на небольшую полянку меж трех деревьев.

Не было времени искать подходящее место для лагеря, поэтому мы начали разбивать его прямо здесь, у самого входа в лес. Варс быстро набрал хвороста, а я тем временем смешивала в ступке нужные травы и измельчала их, а затем завернула в ткань.

Проблем с водой не возникло — самым странным в смолистых полях была, несомненно, река, протекающая от самых гор и петляющая далее где-то в глубине леса. Странное в ней было то, что вода была вполне себе чистая, и там, где начинался лес, даже слышались всплески от выпрыгивающей из реки рыбы.

Наконец, когда мы развели костер, я принялась кипятить воду и отваривать в кипятке травы. Теперь отвару нужно настояться, а пока он не был готов, я разделась догола и легла с Кирой под одну шкуру, крепко обнимая ее и прижимаясь к ней всем телом, чтобы согреть. Она улыбнулась сквозь сон, слабо приобнимая меня одной рукой. Ее кожа была влажная и липкая от пота, дыхание было шумным и тяжелым, и с каждой минутой я все больше волновалась за нее — она буквально горела, еще немного, и ее собственное тело начнет вредить ей же.

Когда отвар наконец был готов, я кое-как растормошила ее и, приподняв ее голову, прижала к губам чашку с горячим напитком — его я предварительно подогрела на огне. Кира жадно припала к ней пересохшими губами, на уголках которых образовался белый налет, и осушила ее буквально за несколько глотков.

Наконец, я облегченно выдохнула. В этом отваре я собрала самые мощные лекарственные травы, которые у меня были с собой, включая растертую кору ивы. Если это не поможет сбить жар, то вряд ли я вообще могу ей как-либо помочь.

Я глубоко вздохнула, потирая виски пальцами и устало закрывая глаза. Весь наш путь дается нам с трудом, всюду нам приходится стараться изо всех сил просто чтобы не умереть — везде ли так? Каждый год мой отец с другими мужчинами деревни плавали на юг, грабить прибрежные поселения чужаков, неужели и они каждый раз так рисковали своими жизнями? Но ведь всякий раз им удавалось вернуться домой целыми и невредимыми, а единственные потери были связаны с людьми, а не со всякого рода мистикой или природными явлениями. Единственное, что я понимаю, так это то, что ничего не понимаю.

Костер приятно потрескивал, освещая пепельно-серые стволы деревьев вокруг. Тонкий, густой столб дыма медленно поднимался вверх, путался в густых красных кронах и улетучивался в вышине.

Я услышала над собой пение птиц. Две или три птицы вокруг свистели, перекликаясь между собой.

Вот только какие птицы будут петь посреди ночи?

И лишь стоило мне оглядеться, как я увидела, что деревья вокруг усеяны множеством рыжеволосых людей, которые пристально следили за нами, натянув свои длинные, черные луки и направив на нас стрелы.